Герой повести «К.К.и Р.» Передел Михайловский бодрой походкой молодого и полного энергии активиста шагает в рядах Российской Ренегатской Партии навстречу смертельным опасностям, которые таят в себе работа и досуг в российском левом движении. Его ждут разочарования, новые парадоксальные истины и знакомства. Стюарт Хоум об этом ничего не писал.
ОКОНЧАНИЕ ГЛАВЫ "ТАИНСТВЕННЫЙ СОН"
На нас в одно мгновение обрушилась целая лавина из клопов. Единовременно проснувшись, мы, охваченные паникой метались по темной квартире в поисках фонариков, дабы перейти в контрнаступление. Увы, свет нам отключили как раз накануне этого нашествия из-за крайне внушительных долгов по коммуналке.
Наконец, когда все обзавелись индивидуальными средствами освещения, стало веселей. Отовсюду стали слышны смачные щелчки, это вошедшие в раж ребятишки вовсю давили проклятых кровопийц. Если клоп уже насосался крови, то после своей кончины он оставлял на стене красочный бордовый след. В итоге под утро все стены были усыпаны кровавыми точками, ставшими надгробиями ненавистным созданиям.
«А ведь как все начиналось?» - обратился я под утро к своим воспоминаниям. Хм, это было примерно год назад, и беда по своему обыкновению пришла нежданно: кто-то принес к нам на вписку книгу. Она называлась «Величайшие стройки первой пятилетки. Фотографии и документы тех времен». Открыв ее наугад, я наткнулся на снимок газетной сводки с оглавлением «Должен ли комсомолец бороться с клопами?». Вскоре этот вопрос стал и для нас чрезвычайно актуальным.
Совпадение ли это было или злая воля провидения, но эта книга была прямо-таки нашпигована их личинками, и буквально через несколько дней мы окунулись в этот ад…
Рейв на руинах Тартарии
Автобус медленно тащится по разбитым подмосковным улицам. Однотипные пятиэтажки, утопленные нижними этажами в буйную зелень, мелькая за оконным стеклом, навязчиво мозолят утомленные глаза. Блядский автобус подпрыгивает на кочках и омерзительно поскрипывает при поворотах. Кондиционер не работает – душно. Бессонная ночь бьет по мозгам головной болью. Нас всех мутит. Упыря вот – вот вывернет наизнанку, но мы надеемся доехать раньше, чем это произойдет. Веки от усталости смыкаются.
Вдруг прямо под моим ухом раздался дикий рев. Сквозь вязкие оковы сна я ощутил, как на мои ноги выплеснулась теплая жижа. В ужасе открываю глаза.
Упырь, не останавливаясь, блевал под себя зеленоватой густой субстанцией, безумно разящей дешевым алкоголем. Он успел окатить нас троих, сидящих рядом, а в особенности мои ноги, находившиеся прямо напротив него. Тем временем рыготина по инерции движения автобуса стала решительно перетекать в его конец. А Упыря все разносило. И тут помимо зеленой рвоты
он стал из себя выдавливать бордовые сгустки крови, которые отправились прямиком под ноги сидящим позади нас миловидным бабулям. Те, увидев под собой эту прелесть, начали массово вываливать из себя все, что сумели купить на свои скромные пенсии к завтраку. Одна старушка, сидевшая впереди и читавшая всю дорогу православный молитвослов, по-видимому, желудком такая же стойкая, как и верой, вскочила и в негодовании заголосила в нашу сторону сиреноподобным визгом: «Молодые люди, вы что творите?! Как вам не стыдно, бога побойтесь! Водитель, остановите автобус, ссадите этих нехристей!». Но что-то вдруг ее остановило… Она взглянула вниз и в миг онемела. Посмотрев туда же, я охуел вслед за ней.
На полу в солидной луже блевотины, повинуясь автобусной тряске, плавал из стороны в сторону огромный ленточный червь, слегка обвившийся одним концом вокруг ноги воцерковленной. По-видимому, это создание было желудочно-кишечным питомцем упыря, которое не выдержало алкогольного отравления своего хозяина, и решило экстренно его покинуть.
Крикливая старуха рухнула в обморок неподалеку от меня. Комок, уже давно подступавший к моему горлу, наконец, захотел выйти наружу, следуя общему настроению, и я исторг все содержимое своего желудка прямо на буйную бабку, точнее ей в ощетинившийся беззубьем рот. Да накажет меня за это господь!
Автобус резко тормозит. Слышен звук столкновения, и мы все падаем от встряски. Вследствие резкой остановки я приложился виском об пол, приземлившись прямо в эпицентр зловонной лужи. Рядом со мной грохнулись мои товарищи и пара беспомощных старушек. В затуманенной и
гудящей голове всплывает единственная мысль: надо валить! Ведь когда эти старые кошелки очухаются, они растерзают нас на куски. А водитель? Похоже, ему тоже стало плохо, и выходит, что мы являемся виновниками аварии. Одно радует – удар был несильный, а значит с ним все в порядке. Но выжидать, когда он придет в себя нам точно не стоит. Ну нахуй, срочно надо валить!
Я с огромным трудом поднимаюсь на ватные и нестойкие ноги. SXE и Шелковый придя к тому же выводу что и я, начали приподнимать Упыря, походившего на вьюк с дерьмом, так сильно его расплющило. Спустя несколько ударов я, наконец, разбил стекло специальным молотком, и мы
вылезаем на улицу, вытаскивая за собой Упыря.
На концерт мы опоздали. До места проведения добрались пешком, благо идти оставалось немного. Уставшие и измазанные в блевотине мы, наконец, вышли ко входу в пещеру. Да-да, концерт решили проводить именно в пещере. Поскольку в клубах было для нас неподъемно дорого, а администраторы, стоило им только увидать воочию организатора мероприятия, разводя руками, дипломатично отвечали, подразумевая отказ: «Ничем не можем вам помочь, дешевле, увы, никак нельзя. Да и все забронировано, по меньшей мере, на месяц вперед…»
А организатором был уже ранее известный читателям Индастриал Ленин. В итоге, обломавшись с клубами, он решил скреативить и откопал где-то поломанный дизель-генератор, который, несмотря на свою шизофрению, сумел починить. Затем разыскал недалеко от Москвы просторную пещеру, куда его и перетащил для электроснабжения предстоящего мероприятия.
Когда мы зашли внутрь подземного пролома, веселье было уже в самом разгаре. Все леваки Москвы и близлежащих регионов дико отрывались, обсосавшись грошовой спиртягой. Нас, пока еще трезвых, с порога смутил резкий запах дизельных выхлопов, который перебивал даже вонь рвоты от наших шмоток. Но, судя по всему, никого это нисколько не смущало. Сам же организатор Индастриал скакал в толпе как ужаленный героином. Что было крайне странно, ведь он вел трезвый образ жизни и ничего не употреблял. Оно, конечно, к лучшему, ведь торча, помноженная на больную голову, дает неминуемо жуткий результат. Хотя, возможно, что это из-за выхлопных газов он так разбушевался.
Его огромные боты отдавливали ноги в усмерть ужратых леваков, но им было похуй. «Ну что ж, раз приехали – надо отрываться»- подумали мы, и каждый опрокинул залпом по бутылке «Жигулей».
На некоем подобии сцены выступали утырки с дебильными песнями о революции на фонящей аппаратуре. Все бухают, либо ставятся «крокодилом» поодаль от тусовки. Весь цвет левого движа, обрыган на обрыгане жгут как в последний раз в жизни. Ну а мне что-то хуево. Этот ебучий запах, он стал еще более выраженным и практически невыносимым. Нет-нет, не запах
блевотины от нас самих, а этих ужасающе смердящих дизельных выхлопов. В глазах начинает двоиться, и всё окрашивается попеременно в разные цвета. Твою, сука, мать, люди вокруг меня начинают терять сознание! Музыка резко затихает. Гитарист на «сцене» упал прямо на свой инструмент, и из комбика по всей пещере разнесся душераздирающий треск лопающегося
звукоснимателя. Звук этот многократно откликнулся эхом из глубины подземелья, казалось, что он накрепко увязал с собой свет от пары лампочек, которые затухли вслед за его кончиной. Среди наступившей кромешной тьмы стал виден только небольшой разрез вечереющего неба сквозь узкий вход в нашу братскую могилу. В относительной тишине стали слышны глухие звуки падения тел. Ноги перестают держать и меня. Вслед за всеми я медленно оседаю на пол…
Я очнулся в залитом светом просторном помещении. С трудом повернувшись на бок, уперся взглядом в возвышающуюся надо мной больничную капельницу, своей одинокой щупальцой, вонзившуюся в изгиб моей руки.
Время текло, и я быстро шел на поправку. По прошествии нескольких дней, ко мне в палату заявился следователь с напарником. От них я узнал, что из пещеры нас эвакуировало МЧС, которое успел вызвать один из участников рейва, вышедший до массовой потери сознания, к ближайшим кустам по большой нужде. Если бы не эта счастливая случайность, нас бы всех постигла учесть жертв отряда 731 Следователь хотел узнать, кто был организатором этой газовой камеры. Я, разумеется, не сказал ничего, ведь Индастриала итак уже наказала природа, куда там еще законодательству. К тому же, сдавать, кого бы то ни было – поступок недостойный, входящий в привычку.
Через пару недель меня выписали. Перед тем как вернуться на вписку, я решил пошататься по Москве без особой цели, потому как за время пребывания в больнице безумно соскучился по свежему воздуху.
Шатаясь средь людных улиц исторического центра столицы, ныне облюбованного для обитания сытенькой буржуазии, я забрел в небольшой тихий дворик. Мне на глаза попался мужичок, разглядывавший с неподдельным интересом окна первых этажей, находившихся почти наравне
с асфальтовым покрытием. По началу мне подумалось, что он ищет место потише, чтобы помочиться, однако, понаблюдав за ним еще немного, я в этом разубедился. Прыткость, с которой он передвигался, была не характерна для человека с полным мочевым пузырем. Затем у меня возникло подозрение, что этот коренастый мужичок с почти что ницшеанскими усами хочет что-то спиздить у богатых обитателей этих несколько этажных домов. «Дело праведное - подумал я - мешать не буду». И уже было развернулся, чтобы отправиться прочь. Но тут я обратил внимание, что эти нижние окна накрепко заколочены, и рассматривать их как лаз для того, чтобы что-то спиздить попросту бессмысленно. Да и сам мужичок переключил свое внимание с окон на кладку дома. Тут уже моё любопытство взяло верх, и я решил подойти и напрямую спросить, что он там так самозабвенно выискивает.
«Здравствуйте, вот мимо тут проходил и застал вас за этим занятием. Скажите, если это не секрет, что вы делаете?»
Я ожидал услышать всего, но только не этого.
«Здорова, да вот ищу подтверждение того, что 200 лет назад была ядерная война…» - невозмутимо ответил тот.
Я чуть было не осел. Мое удивление было так велико, что я, наверно, походил на человека, которого спросонья окатили ледяной водой.
«А-а-а… Что за подтверждение, и каким образом могла быть эта ядерная война?» - полувнятно промямлил я.
«Ну, вот посмотри…- промолвил он из-под усов – по-видимому, эти прикопанные в землю этажи и есть ее следы. Они погружены приблизительно на полтора метра в грунт, попробуй-ка рационально объяснить его появление».
«Хм, помню, что нам на уроках истории рассказывали про культурный слой, но я почти все прогулял и не помню уже ничего. Да и плюс за многие десятилетия здания могли под своим весом осесть в грунт» - сказал я.
«А вот ты представь, культурный слой не сразу появляется, а по прошествии многих лет. И, получается, все эти годы люди вязли в этом слое грязи более чем метр глубиной и только потом положили тротуар? Или все эти годы улицы не мели и позволяли сору наслаиваться? К тому же, ряд энтузиастов нашли массу фотографий прикопанных зданий, сделанных сто или более лет назад, и уровень грунта там, что примечательно, идентичен нынешнему.
И если бы часть здания просела, по нему бы пошла лопина, а целиком единовременно фундамент сооружения просесть не может. Меня, кстати, Палеонтологом зовут, а тебя как?»
«Переделом» - мы обменялись рукопожатиями. «Ну, хорошо, предположим, ядерная война действительно была, почему тогда никто из ее современников о ней ничего не помнит?»
«Все очень просто. Мощное излучение напрочь форматирует память и приводит к сильной деградации поколения, которое это пережило. Этим и можно объяснить закономерную глупость старого поколения по сравнению с новым, а также патологический идиотизм многих наших современников, это все как бы являются отголоском тех событий. Есть версия, что эта ядерная война велась против страны огромных масштабов, именуемой на старых картах Тартарией. Она территориально находилась в пределах нынешней России и слегка протягивалась в среднюю Азию. И примерно двести лет назад она исчезла со всех карт, а здания, построенные именно в тот временной период, как раз и зарыты нижними этажами в грунт».
Ну а что, несмотря на бесспорную внешнюю нелепость, в этом что-то есть. А еще и учитывая мой недавний опыт соприкосновения с наибезумнейшим идиотизмом, эти предположения имеют право на существование, – думал я по дороге к метро.
Привычно перескочив через турникет и улизнув от погнавшихся за мной контролеров, я сбежал вниз по эскалатору и проскочил в уже закрывающиеся двери поезда. Вагон метро мерно покачивался, рассекая своим телом тьму пустынного тоннеля. Я снова возвращался на вписку, конечно не по доброй воле, а потому, что некуда больше было возвращаться. Вот так и закончился для меня этот рейв. Рейв на руинах Тартарии.
Автор Передел Михайловский
Художник Алексей Лаврентьев